тушь, минеральные краски, поталь, рисовая бумага на флизелине
45*80 см

Идея с павлином появилась после Индии, где они просто живут в лесу. После любования ими, когда они как слоны взлетают и садятся на соломенную крышу дома, выпрашивают по утрам еду и свистят по ночам - я просто не смогла не нарисовать его.

тушь, минеральные краски, поталь, рисовая бумага на флизелине
58*34 см

тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
47*87 см

Счастье любит тишину. Символы на этой картине – пожелания благополучия, процветания и счастливой семейной жизни.

Тушь, минеральные краски, рисовая бумага, флизелиновая основа
70*90 см

Тушь, минеральные краски, рисовая бумага, флизелиновая основа
50*70 см

Тушь, минеральные краски, рисовая бумага, флизелиновая основа
45*65 см

Копирование старых мастеров

техника гётаку
тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
70*110 см

Есть анимированная версия
3 место в номинации «Эмоции» на выставке «Мужской образ» Евразийского художественного союза
Отпечатки окуней на переднем плане выполнены в технике гётаку. Рыбаки на заднем фоне, заполняющие зимой безграничные водоемы России. Мотив не просто так – это реальность моей жизни, муж архетипично боготворит рыбалку.

Тушь, пигменты, рисовая бумага, флизелин
77*90 см

Работа Медитация является одной из работ моей серии Мужской архетип. Корни моего интереса уходят туда – где нет особого места женщине, туда, где мужчина хочет быть один, наедине с природой, с самим собой, со своим мужским глубоким архетипом охотника. В этом действии нет никого и ничего – только его охота - охота добытчика, надежда, встреча с неизвестностью. Там он самодостаточный, мудрый, сильный. Там нет свидетелей. Словно аура вокруг его мужественного тела звучат в воздухе слова, произносимые его сознанием на вдохе: ловись, рыбка большая; на выдохе: ловись, рыбка маленькая. Эти же
слова лежат как основания у него под ногами надежным основанием. Он ловит с двух рук, он вовлечен в действие целиком и полностью. Именно это состояние мужчины рыбака я пыталась передать в этой работе.

Тушь, рисовая бумага, флизелин
68*105 см

Рыба мечты всегда там, куда не дотянуться рукой.

Рисовая бумага с волокном, техника гётаку
тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
80*120 см

Текст на японском (у кого преимущество) В первой части диптиха – схватка живого и неживого. Среди них читаем различные качества тех и других, которые могут дать преимущества. Так у кого же больше преимуществ? — Вот в чем вопрос. Вторая часть диптиха вообще снимает этот вопрос с повестки дня. Расклад ясен. Рыба дымится с чудесной корочкой на тарелке, пиво уже на столе и вот наконец всем стало понятно, что эта битва была лишь игрой, где выиграла третья сила и кто-то третий распробовал вкус победы.

техника гётаку
тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
80*120 см

Август. Жаркий день. Похоже вкус распробовал кто-то другой
(на японском языке) фраза имеет двойное значение, означает – получить выгоду)

техника гётаку
тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
70*130 см

Моя рефлексия на обучение на арт менеджменте. Техника гётаку. Дорада была моделью. Разговоры о современном искусстве. Если композиция и цветовые решения и мастерство больше не эталоны, а то что удивляет и шокирует - и находится в некоторой контрадикции к основной системе – эталон современного искусства. Тогда разве океанический мусор не то же самое для стаи этих море-жителей? Что это? – вопрошает одна. Опасно ли или съедобно ли? Следующая предполагает, что это современное искусство, попавшее к ним из другого мира.

тушь, пигменты
44*68 см

Несмолкающие шаги
Стой, беги, стой, беги —
Чей-то голос звучал повсюду.
Стой, беги, стой, беги —
Сезоны сменялись, всё повторялось.
Теперь никто не приказывает,
Но мои ноги не могут остановиться.
Даже во сне я продолжаю бежать,
А утром от меня остаётся лишь тень усталости.
Когда же я смогу сменить эти шаги
На тишину и покой?
Как рябь воды, качающейся на ветру,
Смотря, как рыбы плывут в пруду...

終わりなき足音
止まれ、走れ、止まれ、走れ——
誰かの声が響いていた。
止まれ、走れ、止まれ、走れ——
季節が巡り、また繰り返す。
命じる者はもういないのに、
この足は止まれない。
夢の中でも駆け続け、
朝には疲れた影が残る。
この終わらぬ足音を、
いつか静寂に変えられるのだろうか？
ただ水面を揺らす波のように、
魚の泳ぐ姿を見つめながら——

тушь, пигменты
44*68 см

Несмолкающие шаги
Стой, беги, стой, беги —
Чей-то голос звучал повсюду.
Стой, беги, стой, беги —
Сезоны сменялись, всё повторялось.
Теперь никто не приказывает,
Но мои ноги не могут остановиться.
Даже во сне я продолжаю бежать,
А утром от меня остаётся лишь тень усталости.
Когда же я смогу сменить эти шаги
На тишину и покой?
Как рябь воды, качающейся на ветру,
Смотря, как рыбы плывут в пруду...

終わりなき足音
止まれ、走れ、止まれ、走れ——
誰かの声が響いていた。
止まれ、走れ、止まれ、走れ——
季節が巡り、また繰り返す。
命じる者はもういないのに、
この足は止まれない。
夢の中でも駆け続け、
朝には疲れた影が残る。
この終わらぬ足音を、
いつか静寂に変えられるのだろうか？
ただ水面を揺らす波のように、
魚の泳ぐ姿を見つめながら——

Отпечаток с листьев маньчжурского ореха, растущего в Сибири.
тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
50*68 см

Второй янский светлый лист помещен на фоне текста мужского очистительного синтоистского обряда.

Отпечаток с листьев маньчжурского ореха, растущего в Сибири.
тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
50*68 см

Один лист в темных тонах – женский лист, на фоне можно прочитать отрывок из описания женского синтоистского обряда весны.

Тушь, пигменты, поталь, рисовая бумага, флизелин
77*90 см

Манифест к картине «Кинкакудзи»

Мы стоим на краю. На краю себя, на краю времени, на краю миров, которые рушатся под тяжестью нашего неведения и принятием собственной ничтожности.
Мы предпочитаем жить в тумане полуправд, в удобных иллюзиях, которые не требуют от нас ни силы, ни ясности. Но мир, построенный на лжи, обречён. Он рассыпается, как песок между пальцами, оставляя после нас пустоту.
Мы преклоняемся перед ложными кумирами, позволяем другим диктовать нам нашу ценность, забывая, что величие рождается только в бунте против унижения.
Человек, смирившийся со своей малостью, либо разъедает мир изнутри — злобой, завистью, мелкими ударами в спину, — либо унизительно падает ниц перед тем, что кажется ему великим, в слепом преклонении. Он не может вынести пропасти между собой и тем, что выше его, — и потому стремится либо уничтожить это, либо самоуничтожиться.
Когда человек отказывается видеть, когда он отказывается действовать, он убивает не только себя — он убивает целые вселенные возможностей. Каждое предательство собственной судьбы, каждое малодушное отступление оставляет после себя руины.

Тушь, пигменты, поталь, рисовая бумага, флизелин
Отпечатки растений – папоротника и хвоща
48*70 см

В моих работах природа и керамика соединяются в единый образ чайной церемонии. Папоротник и хвощ — растения, связанные с памятью, временем и стойкостью, я сделала фоном для чайника и чашки, восстановленных методом кинцуги. Золотые линии склейки напоминают, что в мире нет ничего вечного, всё проходит через увядание и обновление. Чайная церемония учит видеть ценность в простом и несовершенном. Трещины керамики, подчеркнутые золотом, становятся не изъяном, а источником красоты. Так чайник и чашка в окружении папоротника и хвоща превращаются в образы памяти и присутствия, в которых раскрывается истинный дух чая.

Тушь, пигменты, поталь, рисовая бумага, флизелин
Принты растений
48*70 см

В моих работах природа и керамика соединяются в единый образ чайной церемонии. Папоротник и хвощ — растения, связанные с памятью, временем и стойкостью, я сделала фоном для чайника и чашки, восстановленных методом кинцуги. Золотые линии склейки напоминают, что в мире нет ничего вечного, всё проходит через увядание и обновление. Чайная церемония учит видеть ценность в простом и несовершенном. Трещины керамики, подчеркнутые золотом, становятся не изъяном, а источником красоты. Так чайник и чашка в окружении папоротника и хвоща превращаются в образы памяти и присутствия, в которых раскрывается истинный дух чая.

65*90 см

«108 отпечатков монет, сливающихся в линию Энсо. Символ того, как бесконечная погоня за внешним — деньгами, вещами, даже духовными опытами — создает лишь иллюзию пути, закрывая собой простую и тихую истину внутри нас».

Этот круг Энсо сложен из 108 отпечатков монет — числа, символизирующего в буддийской традиции множество человеческих страстей, иллюзий и привязанностей.
Круг будто движется против часовой стрелки — это не движение к освобождению, а наоборот, втягивание в круговорот желаний. Мы зарабатываем, копим, стремимся к обладанию, следуя за своими страстями, и каждый отпечаток монеты здесь становится следом такого стремления. Деньги, которые должны быть средством, становятся целью, приводя нас к состоянию постоянной неудовлетворённости.
Против часовой стрелки — это путь, идущий не с потоком жизни, а вопреки ему, когда желания затягивают нас глубже в круг накопления. Однако, осознавая этот круговорот, мы получаем шанс увидеть его границы и выйти за пределы материального.

На отпечатках написаны цитаты из притчи. Диалог между Чжуан-цзы и его другом о понимании радости рыб. Чжуан-цзы говорит, что, находясь в гармонии с потоком жизни и наблюдая мир, можно понимать чувства других существ. Картина с цитатой из притчи, мое напоминание себе об этой возможности.

тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
50*70 см

Работа – результат моей рефлексии на города-призраки в Китае, конкретно - город Канбаши, меня он просто нокаутировал. Построенный на полтора миллиона человек со всей инфраструктурой – он стоит совсем пустой, в нем никто не живет. Вместе со мной лотосы на озере смотрят своими круглыми глазами и моргают в недоумении. Диссонанс квадратных форм мегаполиса и круглых природных форм живого вместе с холодной -теплой цветовой гаммой усиливают впечатление.

Тушь, пигменты, рисовая бумага, флизелин
180*75 см

Эфемерность жизни, где даже рай — это курьёзная доставка без адресата. Здесь используется японский официально-деловой стиль речи, который обычно применяют в логистике, почтовых или транспортных уведомлениях для того, чтобы подчеркнуть мортальность как части будничной практики. Хотелось бы, что бы в мире войн и турбулентности доставкой в Рай была бы - только одна рыбка.

тушь, минеральные краски, бумага желтая с вкрапление золотой фольги, поталь, флизелиновая основа
75*70 см

Отпечатки листьев клена и гинко
Название этой картины можно интерпретировать двояко: как указание на осенний сезон или как отсылку к идее, что сейчас – время денег. Работа задумывалась как метафора: осенние листья, особенно гинкго, в восточной культуре символизируют перемены и неумолимое течение времени. Их опадание напоминает о быстротечности жизни и естественных циклах природы.
Аналогично, современное технологическое развитие и популярность криптовалют отражают двойственную природу ценности – с одной стороны, их эфемерность, с другой – приравнивание к реальным материальным благам. Эти размышления и легли в основу создания картины, которая подчеркивает, что деньги стали одним из ключевых факторов жизни современного человека.

Тушь, пигменты, рисовая бумага, флизелин
60*42 см

Сезон красных клёнов в Японии — время великой красоты и... великого наплыва туристов. Многолюдные аллеи становятся бесконечными потоками людей, растворяясь в ритмах, линиях, мазках. Даже в этом круговороте есть гармония — будто сам ветер рисует их путь, превращая суету в часть осеннего пейзажа.

Тушь, минеральные краски, рисовая бумага, флизелиновая основа
50*80 см

Тушь, рисовая бумага с вкраплениями настоящих лепестков и листьев, пигменты, флизелин
70*88 см

В эпоху вооруженных конфликтов, когда колесо истории катится и мнет под собой человеческие судьбы и жизни: здесь тонкая рисовая бумага с вкраплениями натуральных листьев и цветов и след от тяжелого внедорожника дают ощущение событий в мире.

тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине, поталь
75*70 см

Отпечаток со среза дерева, как пластинка на патефоне. Годовые его кольца, такие неровны черные и белые, а местами золотые – моя жизнь. Открытки и письма, адресованные мне и мной моим дорогим людям, детям, родителям, любимым.

тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
50*70 см

Осенью, когда краснеют клены момидзи или весной, когда цветет сакура в Камакуре особенно многолюдно, но мне нравится Камакура в начале зимы. Серые дорожки, дома и на фоне этого серого спокойствия сияет оранжевая хурма на деревьях. В дождливую погоду туристов нет, а местные жители сидят по домам. И только зонтики редких прохожих парят над дорожками. В буддийских и синтоистских храмах дым от горящих благовоний не хочет подниматься к богам-небожителям, он идет низом и в конечном счете капли дождя прибивают его к мощенным дорожкам. Камакура – единственное место в Японии, где я перевожу свой фотоаппарат в режим черно-белой съемки. Она настолько прекрасная и самодостаточная в своей лаконичности выражения форм, что яркие цвета я целиком оставляю туристическим вспышкам фотоаппаратов.
Мне нравится желтая с крупными ворсинками, грубая бумага, я ее покупаю в Пекине. Эта бумага органично становится частью картины, на ней оставляю пустые места, но они наполняются энергией самой бумаги.

Отпечаток среза дерева
тушь, минеральные краски, рисовая бумага на флизелине
30*40 см

Когда картина закончена, художник испытывает удовлетворение и радость и ставит свою печать на работу. Это самый сладкий момент. Но здесь холодный осенний дождь и все печати лежат в сахарнице словно конфеты.

тушь, пигменты, рисовая бумага, флизелин
30*40 см

Сев медитировать и читая мантры, мысли медленно уплывают к нему, мантры начинают терять смысл, часть иероглифов исчезает, мысли расплываются. И хотя желтые листья гинко символизируют стойкость и мудрость, это сегодня не про меня.

Тушь, минеральные краски, рисовая бумага, флизелиновая основа
30*40 см

Колокольчик звенит в сердце,
ветер читает стихи о любви,
переворачивая страницы,
цветы благоухают.

Тушь, пигменты, рисовая бумага, флизелин
40х60 см

Этот автопортрет — размышление о самости и внутреннем поиске. Пустой силуэт обозначает попытку уйти от привычных форм самоопределения. «Где находится истинное я?» надпись тушью, как след внутреннего поиска, а не утверждения. В зимней тишине за окном и в молчании комнаты раскрывается пространство для созерцания и поиска. Пустой силуэт, это тень, отброшенная сознанием, играющим в форму.